Проблема распространения терроризма в Дагестане, возникшая в начале 90-х годов прошлого века, сохраняет свою актуальность, приобретает новые формы. Данные трансформации связаны как с глобальными мировыми процессами, так и с местной спецификой. Практическое уничтожение очагов терроризма в Сирии и Ираке – так называемого государства ИГИЛ (запрещённой в России террористической организации) – заставило радикалов искать новые способы борьбы с легитимными властями.
Кто влияет на умы?
В городах Дагестана существует и постоянно подогревается самое заметное и конфликтное разделение на светское и религиозное, что проявляется и в форме одежды, и в разделении общества на группы и т. д. Это получило отражение в попытках вмешательства религиозно окрашенных и радикальных групп в личную жизнь и интересы людей, посягательстве на закон и на права и свободы людей. Примером этому служат случаи с сорванным фестивалем аниме, с нашумевшим спектаклем «Охота на мужчин». Последний вызвал бурю негодования у молодёжи, подогреваемую их новыми кумирами, вмешивающимися в культурную жизнь республики.
В Дагестане религиозная часть общества неформально поделена на две доминирующие по численности группы, одна из которых поддерживает религиозных деятелей, пользующихся преференциями от властных структур. Другой импонируют манипуляторы от религии, отличающиеся более активной адресной работой и новыми технологиями.
Как правило, религиозные группы формируются вокруг лидера (отличающегося харизмой, религиозным образованием и познанием в религии, общественной активностью и т. д.). По данным опроса, проведённого социологом, кандидатом политических наук Саидой Сиражудиновой, из представителей тарикатского течения наиболее популярны шейх Ахмад Афанди, Мухаммадрасул Саадуев и др. Из салафитских – Абу Умар Саситлинский, Надир Абу Халид и др.
Место встречи — халяль-бургерная
В последнее время радикальные взгляды стали больше скрываться и утаиваться, их приверженцы адаптируются и приспосабливаются к ситуации усиленного контроля. В Дагестане формирований, скрывающихся в «лесу» с оружием в руках, практически не осталось. Открытое позиционирование членов радикальных групп как участников вооружённых формирований значительно снизилось, и апробируются новые методы борьбы.
Растёт количество молодых людей, имеющих внешние признаки приверженцев салафитского направления в исламе, и растёт количество мест, где они собираются – от спортивных залов до всякого рода кафе и «халял бургеров». И что с этим делать и чего от них ждать, не предскажет никто.
Информационно-пропагандистская, дистанционная сетевая и адресная работа с группой риска в последнее время усиливается. Чтобы остановить рост количества борцов за «чистый ислам», нужна зеркально направленная адресная работа с молодыми людьми, не прошедшими точку невозврата, не запятнавшими себя преступлением. Это огромная и очень сложная задача, без решения которой говорить о Дагестане без террористов нельзя.
Начальник Центра профессиональной подготовки МВД по РД, зав. кафедрой специальных дисциплин Юридического колледжа при Юридическом институте Абдулатип Абдулатипов:
– Ослаблению боеспособности террористического подполья способствует применение активных форм информационного воздействия с акцентом на частную профилактику в отношении конкретных лиц и групп населения. Приёмы и способы вовлечения граждан в террористическую и экстремистскую деятельность, а также методы противодействия этому со стороны государства и общества в некоторой степени могут быть тождественными, но их реальное содержание существенно отличается».
Приватизация ислама
Терроризм в Дагестане имеет крепкую привязку к ваххабизму. К идеологии антагонизма внутриконфессионального. Но не только. Здесь явно очерчивалось противопоставление и состояние войны со всем, что не входит в их ложе, в их понимание, в их умонастроение.
Ваххабиты Ответ на вопрос, кто такие ваххабиты, может быть довольно коротким, ёмким и актуальным: это группа лиц, объявивших себя «спасшимися» и ненависть сделавших своим оружием. Хотя некорректным с точки зрения философии ислама является называть себя спасшимся. В 90-х гг. ваххабитские брошюры, которые «камазами» завозились в Дагестан, готовили таких «спасшихся».
Учёные ислама всегда в конце своих трудов пишут: «А истину знает только Аллах!». Сомневаться и вопрошать – это из качеств праведников и мусульман вообще.
Салафиты Это более широкое понятие, чем ваххабиты, но чаще салафитами себя называют те, кто отвергает братание и диалог с другими мусульманами, критикуют традиционщиков и всех, кто идёт на контакт с властью с религиозными целями, проявляют ряд характерных для салафитов качеств, таких как замыкание в своих группах, склонность к оппонированию, порой жёсткому, склонность к объявлению джихада и участию в вооружённых конфликтах и диверсионно-террористической деятельности. Всему этому они находят «подтверждение» в Коране и Сунне. Поэтому совершенно справедливо видный российский исламовед Александр Игнатенко говорит о приватизации ислама экстремистами.
При этом абсолютно не приемлют иного мнения, склонны к обвинениям, замыканию в своих группах, озлоблению, расколу, смутам. В Коране таких людей называют «люди с ожесточёнными сердцами» (Коран, сура: Бакара, аят 74).
В истории ислама таких людей называли по-разному: хариджиты, смутьяны, в Халифате таких людей преследовали и всячески подавляли. Ваххабизм – это сугубо политическое явление, однако катализированное уходом некоторой части мусульман-арабов в глухой фанатизм, трактовка т.н. чистого ислама и строгая интерпретация концепции Единобожия, каким его представляли идеологи «очищения ислама». Политическим это явление стало после того, как богословы и идеологи нового религиозного движения вышли на связь и скооперировались с влиятельным семейством Саудов. Дальше историю направляло властолюбье Саудов, их политические амбиции, которые прикрывались новой на то время идеологией.
Такфиристы Дальнейшее продолжении истории ваххабизма («пуритане ислама», как их называли востоковеды), к слову сказать, изобилует репрессиями и войнами с мусульманами, которых норовили ваххабиты вернуть в «лоно ислама». На самом деле в лоно новой агрессивной идеологии, которая подавляла всякое инакомыслие, отход от их версии ислама и любую вариативность и альтернативное мнение.
Ладно бы очищение и обновление, но такфир и раскол с теми, кто признаёт Единобожие и даже произносит Ля иляха илля Ллах (согласно опять же философии Корана и Сунны), противно духу ислама и является проявлением зульма – то есть тирании и преступного, криминального поведения. Ваххабиты могли с лёгкостью расчленить человека и обезглавить его только потому, что он мусульманин не из их круга и может быть не согласен с их сумасбродными идеями.
В Дагестан это явление вошло на волне постсоветского интереса к религиям, возрождению духовности и традициям. Кто-то решил, что наши предки исповедуют нечистый, неправильный ислам. Ладно бы это было просто мнение, но с 1997 года в Дагестане именно эти люди, которые вчера ограничивались сборами по квартирам, дискуссиями и спорами, взялись за оружие и начали нападать на наряды милиции. Очень быстро они перешли ту грань, которая превращает обычных людей в преступников, а потом в зверей.
Дагестан помнит, как проходил этот путь. Всё началось с игр в чистый ислам, а там до терроризма рукой подать.
К сожалению, не все ещё извлекли уроки из этой схемы, этого тупика, из этих криминальных эпизодов, которые остались кровавыми пятнами на страницах новейшей истории республики.
Муслим Акимов
Семь лет без бед
Как побороли радикалов на Кавказе
Дагестан уже более семи лет живёт без террористических атак. Последняя крупная спецоперация, помнится, была в пригороде Махачкалы, где в одном их элитных домов дагестанского чиновника засел матёрый террорист Ибрагим Гаджидадаев. Было это в марте 2013 года.
Кавказ и каморра
Приход Рамазана Абдулатипова главой республики открыл новую страницу как в истории Дагестана, так и в борьбе с терроризмом. Профессор, философ, политический тяжеловес пришёл на смену кланово-корпоративному Дагестану, полукриминальному, коррупционному и «токсичному» по своей сути. Период этот характеризовался острыми фазами борьбы за власть, хищениями государственной собственности, падением нравов, поведенческими модулями и политической культурой, которая работала на себя и для себя.
Такой тип политической культуры политологом и социологом Ханжаном Курбановым был назван натуральным типом политической культуры. Как полагает эксперт, «самым опасным для развития государства и общества было явление северокавказской каморры – сращения власти и криминала, власти и террористов. Явление это, получившее расцвет в нулевых годах XXI века, характеризовалось взаимным молчаливым принятием деятельности друг друга. Лицемерным и циничным по своей сути».
Явление северокавказской каморры, «оборотенизации» власти, подмена его конституционных функций коррупционными схемами выдавливало в идеологический, ментальный и ценностный андеграунд большие слои населения. В целом убеждало общество в том, что все «затхло и прогнило», подводило его к мысли, что справедливости добиться нельзя, что никому нет доверия, кругом лжецы и мздоимцы и нет никакого просвета.
Террористы активно этим пользовались. Весь парадокс ситуации заключался в том, что, с одной стороны, террористы проклинали государство и отдельных чиновников в своих обращениях и «релизах», выкладываемых на сайтах в интернете; с другой – под прикрытием некоторых оборотней в политике вершили свои грязные дела. В арсенале преступлений террористов были не только диверсионно-террористические акты, диверсии и угрозы в сетях. Но и заказные убийства, «работа» с бизнесменами, угрозы и «подброс флешек».
Целью «подброса флешек» было желание обложить данью бизнесменов и политиков, для этого использовались новейшие технологии записи и сохранения видеоматериалов, обращений-угроз террористов на электронных носителях. Фактически это был самый настоящий рэкет под прикрытием «идеологии» – искажённых представлений об исламе, заблуждений, которые выдавались за «приказы Аллаха» и за «джихад на пути Аллаха».
Сейчас эти времена канули в Лету, но уроки из этой истории извлечь нужно.
Крепкая основа
Для уничтожения терроризма кроме, естественно, политической воли необходима идеологическая платформа, которой у государства и общества либо не было, либо она была слабо выражена и плохо артикулировалась, транслировалась и подавалась.
Политическая воля была проявлена федеральным центром в 2013 году, так как на местном уровне победить терроризм не получалось ввиду ряда обстоятельств. Это нежелание бороться с проблемой из-за сращения экстремистов с системой власти, рассогласованность силовых структур и недостаточная скоординированность и мощь сил и средств силовиков, отсутствие тотальной поддержки населения, видевшего в сотрудниках правоохранительных органов таких же негодяев. Такое мнение поддерживалось рядом изданий, правозащитных центров и общественных структур. Не говоря уже о самих террористах, которые в сознании молодёжи были романтизированы и представлялись не иначе как праведники, борющиеся против зла и тирании.
Активные действия
Ситуация начала меняться под давлением нескольких обстоятельств. Как уже было отмечено, совпало это с приходом в Дагестан Рамазана Абдулатипова, который попросил Центр удалить с политического поля ряд одиозных политиков. Оказалось, что эти политики имели крепкие связи в бандподпольем и создавали развёрнутую криминально-политическую сеть, некое ядовитое древо в органах власти, уходящее ветвями в «зондер-команды» террористов-киллеров. Последние успешно отрабатывали заказы, а в перерывах делили награбленные «трофеи», развлекались с вполне земными «гуриями» и разъезжали на дорогих автомобилях под покровом ночи.
Как отмечает доктор политических наук Камиль Ланда: «До прихода Рамазана Абулатипова к власти Дагестан был территорией, производящей терроризм и экспортирующей его, сегодня он перестал быть таковым. За четыре года не произошло столько террористических актов, сколько происходило в месяц до него».
Перелом в сознании произошёл и потому, что спецслужбы начали вести активную антитеррористическую информационную работу: в интернет-пространстве, доселе отданном на откуп экстремистам и террористам, появился ресурс Кавказ-пресс, который размещал материалы, где саркастически охаивал, высмеивал и вскрывал истинную сущность террористов. Причём делалось это на достаточно хорошем литературном языке, с щедрым использованием оборотов и идиом.
Естественно, обратились лицом и к духовенству, которое ещё с 90-х пыталось через свои ресурсы обратить внимание общественности на проблемы радикализации мусульман и уже тогда предрекало недобрый конец «играм в ислам» некоторых из них. Среди ярких персон дагестанского ваххабизма (считай радикализма и терроризма) был Багауддин Мухаммад – религиозный деятель, получивший неполное образование, но с большими политическими амбициями. Это был самый настоящий провокатор, призывающий молодёжь к так называемому джихаду, на самом деле вносящий смуту и раскол в общество, натравливавший дагестанцев друг на друга. Антагонизм, к которому призывал и на котором настаивал Багауддин, ломал дагестанское общество, авторитет и культ старших, предков, те устои, на которых держалась традиционная и патриархальная республика.
Ядовитые семена дали террористические всходы. Одной силой было сложно и практически невозможно победить это зло, потому что оно имело идеологическое происхождение, поселилось в умах молодых и не очень молодых дагестанцев.
Духовенство тогда оставалось практически один на один с нарождавшимися террористическими силами, так как общество, интеллигенция, молодёжь, политические элиты – все были заняты выживанием, политической борьбой, созданием новой вертикали. Вся страна входила в новые отношения, в новые формации и новую реальность. В этой обстановке мало кто не то что на региональном – на федеральном уровне мог анализировать всё, что происходило в постсоветском кавказском пространстве, и быстро и качественно предложить решение возникающих системных и общественно-политических проблем.
В борьбе с терроризмом в 2000–2010-х годах ежегодно погибали сотни сотрудников правоохранителей органов, государственные, общественные и религиозные деятели. Победить удалось во многом благодаря геополитической обстановке в мире и ближневосточному кризису, обусловленному войной в Сирии и Ираке.
По разным оценкам, от 2 до 7 тыс. и более человек покинули республику и отправились в «страну обетованную» – Шам, который в хадисах описывается как оплот возрождения ислама. Созданная на обломках «Аль-Каиды» и других террористических организаций корпорация ИГИЛ* – «Исламское государство» – как в чёрную дыру поглощало молодые души. С одного только южного района Дагестана в ИГИЛ убыло около 200 человек! С одной стороны, республику покидали варвары, радикалы, террористы, потенциальные убийцы, киллеры и отморозки, которые могли пойти на любое преступление своего вожака. С другой – была опасность, что они вернутся в Дагестан, на Северный Кавказ и с новыми силами и антигуманными идеями, вдохновлённые убийствами и казнями «куффаров» (неверных), возьмутся за наведение жуткого порядка здесь. Поэтому Владимир Путин, обращая внимание на это обстоятельство, призывал власть и силовиков сосредоточить на этом внимание и усилить контроль за передвижениями подозрительных лиц. В частности, верховный главнокомандующий ещё в 2015 году на сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке говорил: «В лагерях ИГИЛ проходят обкатку боевики из Европы и России. Нельзя допустить, чтобы головорезы вернулись домой».
Уже очевидно было то, что, присягнув на верность аль-Багдади, главному в террористической корпорации ИГИЛ, северокавказские боевики-террористы будут ведомы уже с Востока. Однако вполне резонное и своевременное подключение Российских ВКС предрешило судьбу и ИГИЛ, и дагестанской партии в этой террористической группировке.
Чеченский опыт
Как соседняя республика боролась с экстремистами
Борьба с терроризмом и экстремизмом в Дагестане – вопрос политической состоятельности власти, общественно-политической устойчивости, стабильности и позитивного настроя социальной ткани дагестанского общества. А также возможности по консолидации общества, власти и духовенства для решения коренных проблем государства.
Сделать своими
Так вышло, что как в Республике Дагестан, так и в других этномусульманских регионах страны терроризм и экстремизм получил стойкую привязку к религии ислам, к радикальным и ультрарадикальным тенденциям исламской религии. Отсюда – в выстраивании противодействии было необходимо учитывать маркеры и тренды развития или деградации исламской (или псевдоисламской) мысли, настроений и вкусов в мусульманских средах.
Дагестан за четвертьвековую историю наблюдения, противодействия и активной фазы борьбы с терроризмом выработал вполне успешный опыт, который можно тиражировать и экспортировать хоть на мировой уровень. Однако хотелось бы обратить внимание и на довольно интересный чеченский опыт борьбы с терроризмом. Эксперты, в частности чеченский эксперт по безопасности Ислам Сайдаев, убеждены, что так называемый израильский метод борьбы с терроризмом в Дагестане, Чечне, Ингушетии и др. республиках Северного Кавказа, да и в целом в России, не только не годится, нежизнеспособен, но и вреден и контрпродуктивен.
Так, Ислам Сайдаев говорит, что Чеченская Республика пошла по иному пути выстраивания диалога с наиболее адекватными силами и достаточно быстро добилась ощутимых успехов в борьбе с терроризмом. Вначале боевиков встраивали в ткань региона, а потом идеологически довершали дело адаптации.
Сами боевики диверсионно-террористических группировок (ДТГ), базировавшихся в ЧР и РД, заявляли на подконтрольных сайтах, что в Чеченской Республике они совершают три, а в Дагестане 30 вылазок. Это уже относится ко времени завершения так называемой Второй чеченской кампании (2000–2003 гг.), хронологически в нулевых и начале десятых, практически в 10 раз активность террористов в Дагестане была выше, а в соседней республике так нагло и вольготно они себя вести не могли.
Зарыли топор войны
Так в чём же был секрет этого ощутимого и волшебного результата?
Дело в том, что федеральный центр дал официальному Грозному и команде Ахмата, а потом и Рамзана Кадырова полный карт-бланш на минимизацию и разрешение военного конфликта и террористической войны, которую вело псевдоисламское подполье против России и народа. Ахмат Кадыров, который в новейшей истории занимает место Имама Шамиля, в своё время также сложившего оружие в Кавказской войне, начал активно работать с теми силами, которые были настроены против России. Он со своей командой начал диагностику системы, поняв, что в сердцевине недовольства и агрессии антироссийских сил, террористов лежат политические и идеологические предпосылки.
Те, кто имел политические претензии, начали активно встраиваться во власть: им начали доверять ответственные посты, они получали должности. Параллельно с бывшими боевиками начали работать по субэтническим, тейповым и прочим срезам.
Тем, кто недопонял ислам и решил, что нужно продолжать противостояние с Россией, объяснили, что в исламе нужно подчиняться старшим, согласно хадису пророка Мухаммада (мир ему). А потом топор войны нужно зарыть уже и начать строить мирную жизнь. Те, кто понял, а таких оказалось большинство, вышли к новым властям и начали новый этап своей жизни. Те, кто не захотел понять и принять эту концепцию, продолжали бродить по лесам и в конце концов нарвались на отряды спецназа.
Далее Рамзан Кадыров чётко очертил демаркационную линию между мусульманами и теми, кто воюет в лесах, объявив их врагами, шайтанами, пособниками тёмных сил. Эта риторика вывела за черту всех тех, кто был против. Не просто против, а готов был резать, убивать и взрывать тех, кто против. Язык оружия и силы не только не уместен, но и невозможен, намекнули в Грозном. Наконец, количество террористов сошло на нет. В Чеченской Республике воцарился мир и порядок.
Терроризм: что важно знать!
Проблема терроризма будет существовать всегда. Это как вирусы и бактерии, которые живут в организме. Если падает иммунитет, вирусы захватывают власть в организме и наносят ему порой смертельный урон.
Как же противостоять этому злу? Почему мы долгое время не могли должным образом эффективно противодействовать ему и что должно произойти, чтобы понять, что к этому методу устрашения и смерти нельзя прибегать ни в коем случае?!
Сейчас мир переживает новое время, время нового информационного общества и новых войн, гибридных войн, войн, которые сопровождаются информационными, дипломатическими, политическими, финансово-экономическими, торговыми, вирусными, бактериологическими, санкционными и прочими войнами. И нужно быть всегда начеку. А Дагестан – это одна из территорий, которая исстари будет восприниматься как объект вожделения, атак, разведывательных историй для больших геополитических игроков. Они будут использовать фактор недовольства и подтачивать устои государства через информационные, медийные, правозащитные, общественные структуры. Поэтому коррумпированное чиновничество исподволь участвует в радикализации общества и образовании на его теле террористических групп или одиночек, решивших для себя, что они «имеют право» – право убивать, взрывать и резать.
Как говорит эксперт по терроризму, руководитель научно-практической лаборатории по вопросам противодействия идеологии экстремизма и терроризма при Дагестанском университете народного хозяйства Хабиб Магомедов, «чтобы победить терроризм, мы должны устранять все недостатки в обществе и государстве, чтобы никто не мог за них зацепиться. Ну и что самое важное, дагестанцы должны помнить, что мы не должны становиться разменной монетой в чьих-то руках. Так как любые колебания от той нормы и стабильности, заложенных и выработанных нашими предками, чреваты кровопролитием. Наши предки это знали, и мы это должны знать».
Кроме того, обществу и прежде всего молодёжи необходимо внушить, что ислам – это покорность и рвение в познании Бога. Бог, согласно Корану, создал человека для познания (поклонение в этом и заключается) творения и Творца. В этом замысле, в этой конструкции нет и не может быть радикалов, экстремистов и тем более террористов. Духовность и гуманизм нужны самому человеку для развития и сохранения стабильности, безопасности и мира. Человек, в отличие от ангела, наделён креативным разумом и пониманием, и основная парадигма его творения – это познание и исследование, и на основе этого труд и процветание.
Кроме того, необходимо внушить, что цель ислама – спасение, а не убийство и не строительство халифата. Халифат – это идеальное общество по законам Аллаха. Оно невозможно: идеальных людей не бывает. Какая бы ни была система, её модераторами являются люди со своими минусами и недостатками. Демократия или коммунизм – нет никакого смысла, если людям живётся плохо. Нужно привнести в общество социальную справедливость, и это главное, к чему должны стремиться власть и общество. Нам не нужен «шариат» с отрубленными головами и руками, постоянное преследование и репрессии. Это откат назад.
Необходимо постоянно проговаривать, что джихад в современном мире в том понимании, которого придерживаются радикалы и террористы, – это самоубийство, регресс и провал любых даже очень благородных целей. Войной в 21 веке ничего не добивается даже Белый дом. Все вопросы решаются в рамках договоров, компромиссов и уступок. Таков мир, таковы законы Аллаха.
Необходимо сделать акцент на то, что насилие – прерогатива государства. Ислам чужд насилию, агрессии, принуждению. Нельзя заставить любить, надеяться, верить, быть добрым, совершать молитву и поститься. Нельзя угрожать наказанием за несовершение культа. Иначе добро под угрозой наказания – уже не добро, уже не благо. «Нет принуждения в вере» (Коран) – в этом основная идея ислама. Пропагандировать ненасилие всей мощью государственных органов. Необходимо понять, что мусульманин – открытый, добрый, лучезарный. Не замыкается в себе, дружит с представителями всех конфессий, изучает, делится мнениями, но не заставляет признать себя исключительным, правым.
Внушать уяснить всем, что ни у кого нет индульгенции от Бога. Он никому ничего не говорит, вернее, говорит только с пророками, а их нет с нами. Время течёт, время меняется – меняются люди, обстоятельства, места. Никто не имеет право на жизнь, кровь, имущество и честь другого человека! Эти основополагающие истины и правила должны быть вмонтированы в сознание поколений, особенно молодого.
В принципе, мы к этому уже идём, так как власть, общество и духовенство, наконец, поняли, что только вместе мы сила. Прекрасный пример консолидации и сотрудничества, тандемного управления проблемами и формирования общественного сознания подают министерство по национальной политике и делам религий РД, представители основных конфессий республики и общественные структуры. Воистину, вместе мы сила! И вместе не допустим терроризм в наш общий дом!
Лайкнул и сел
Что упускаем в работе с молодежью?
Несмотря на возросшее в последние годы количество уголовных дел, связанных, на первый взгляд, с невинными действиями в социальных сетях, сегодняшние молодые люди зачастую не воспринимают всерьёз проблемы, которые могут возникнуть из-за простого лайка на пост, призывающий к террористической деятельности.
Отмечу основные проблемы в сфере противодействия терроризму, характерные для молодёжной среды. Это болевые точки, которые требуют усиленной просветительской работы.
1. Молодёжь практически ничего не знает об основах и нормах антитеррористического законодательства. Пользователи соцсетей («Фейсбук», «Вконтакте», «Инстаграм» и др.) ориентируются в их функционале как рыба в воде. Но мало кто знает о Федеральном списке экстремистских материалов, об уголовной и административной ответственности за их распространение. Многие, становясь объектом интереса правоохранительных органов, с удивлением узнавали о том, что нельзя делать репост с запрещённых российским законодательством сайтов.
В последнее время набирает обороты распространение фейковых новостей в СМИ и соцсетях. Сегодня говорят о фейковых письмах, видео- и интернет-ресурсах. По информации гендиректора ВЦИОМ Валерия Фёдорова, каждый второй житель страны не может отличить достоверные новости от фейков. Однако далеко не все знают, что репост фейка может вызвать административную или уголовную ответственность.
2. Многие молодые люди очень легкомысленно защищают свои аккаунты в соцсетях и электронную почту. Большинство пользователей соцсетей имеют очень простые пароли и привязывают аккаунты к почтовым системам. В случае взлома злоумышленникам открывается доступ к личной информации пользователей. Это создает почву не только для интернет-мошенничества (например, спам-рассылка друзьям жертвы с просьбой перевести деньги), но и для кибербуллинга – травли в сети.
3. Представители молодёжи очень легко поддаются вербовке через соцсети в террористические организации. В последние годы снижается возраст детей, вовлекаемых в антигосударственную деятельность. Не раз происходили случаи, когда несовершеннолетний из очень благополучной семьи, который часто остаётся дома предоставленным самому себе, увлекался джихадистской идеологией и, поддавшись уговорам вербовщиков, сбегал из дома и объявлялся в розыск.
4. Молодых людей зачастую привлекают своей опасной остротой «группы смерти». Бывают увлечения неоязычниками, националистами, псевдолиберальными идеями, которые пропагандируются в Интернете. «Синий кит» – это одна из «групп смерти», в которой состояло огромное количество детей и подростков, выполнявших одно опасное задание за другим.
5. У молодёжи размывается понятие патриотизма, отсутствует чувство ответственности за судьбу Родины. Молодые люди зачастую потребительски относятся к своей стране, морально-религиозные ценности не нужны молодёжи.
Необходимо выделять открытые призывы, не обязательно направленные против безопасности этнических или религиозных меньшинств; высказывания, унижающие людей по политическому, этнонациональному, религиозному и культурному признаку; пропаганду экстремистской символики (включая нацистскую); попытки обоснования расового, этнического или религиозного превосходства, сопровождаемые оправданиями преследования или уничтожения меньшинств.
Идущие на смерть?
Опрос, проведённый среди молодёжи Дагестана, показал, что понятие «терроризм» разные группы молодёжи воспринимают неоднозначно. Одна группа почти единогласно отметила, что это крайность, которая в любом обществе имеет место быть. В другой группе начали спрашивать, что это такое, и после дискуссии ребята отметили, что термин «ваххабизм» им понятнее и доступнее.
В вопросе актуальности проблемы терроризма также сложилось два разных мнения. Часть молодёжи считает, что проблема существует и с ней надо работать. Другая часть отметила, что проблема не стоит так остро, как это было несколько лет назад, когда постоянно происходили террористические акты: «раз волны терактов нет, активизации террористов нет, то это не столь актуально».
Согласно мнению респондентов, сегодня в терроризм молодёжь втягивают путём внушения, заманивания, зомбирования, задабривания. Кому-то обещают «конец всем твоим проблемам», а кто-то, согласно стадному мышлению, увидев, что как братья и родственники вовлекаются, следует за ними.
В качестве основной причины, которая была озвучена во всех группах, – проблема с родителями («конфликт отцов и детей», «недостаток внимания», «недопонимание», «родители не досмотрели», «постоянные ссоры, ссоры, ссоры…», «психическая нагрузка, депрессия»).
Часть респондентов отметила, что в террористическое течение завлекают деньгами, подчеркнув, что молодёжь испытывает проблемы с работой. Этот аргумент вызвал дискуссию, однако большая часть подобное предположение поддержала. Некоторые выступили против, отметив, «какие могут быть деньги, если это конец всему… если они на смерть идут?»
Общего понимания терроризма и путей становления на его путь у молодёжи нет. Но понимание является первым шагом в профилактике и сдерживании радикализации молодёжи, которая зачастую отличается максималистскими и протестными настроениями.
Многие из респондентов говорили о терроризме довольно-таки спокойно, не видя в нём большой угрозы, а небольшая часть видела в терроризме что-то типа противовеса официальной власти, романтику Робин Гудов, добивающихся справедливого мироустройства, устройства жизни.
Архиважно, чтобы молодые люди начали воспринимать терроризм как не простое уголовное преступление, не простое криминальное деяние, а как очень опасную идеологическую доктрину, которая через принятие искажённого варианта религии овладевает умами.
Иса Добаев, доктор философских наук, профессор, директор Центра региональных исследований Института социологии и регионоведения Южного федерального университета: «Сначала идеи овладевают головами, а затем наступает действие этих идей. На идеологическом фронте борьба очень высокоинтеллектуальная. Если мы, преподаватели, будем работать в своей аудитории, в высшей школе будем преподавать студентам, то ничего от этого не изменится. Влияние муфтиев сильно на тех верующих, которые являются традиционалистами. Но очень важно работать среди тех, кто не сегодня завтра может переступить черту. Пока идеология и цели террористов не будут скомпрометированы, до тех пор мы ничего не сделаем».
Для достижения неприятия терроризма у молодёжи необходимо множество мер самого разного масштаба – от духовного воспитания до вовлечения в спортивные, волонтёрские и другие массовые мероприятия. Один из действенных способов – разоблачение преступной деятельности террористов и бандподполья посредством размещения в СМИ, в интернете материалов, дискредитирующих участников террористических структур, создание барьера внутреннего сопротивления аудитории радикальной идеологии.
Болезнь лучше предупредить…
Депутат Ленинского района Махачкалы, председатель Всероссийского общественного движения «Матери России» по Махачкале Сефижат Магомедрасулова призвала родителей посвятить всё своё свободное время духовно-нравственному воспитанию подрастающего поколения, чтобы они не стали жертвами террористической идеологии.
«Терроризм – это боль, жестокость, слёзы неповинных детей, стариков и женщин. Как бы вам ни было тяжело, женщины, матери, посвящайте больше времени своим детям. Говорите с ними чаще по душам: не упрекайте, не ругайте, а ведите по правильному, доброму пути, и они последуют за вами! Давайте будем воспитывать наших детей в духе патриотизма, терпения, толерантности и взаимоуважения. Болезнь лучше предупредить, чем лечить. Подрастающему поколению стоит больше читать и самообразовываться. Уважайте старших и ведите здоровый образ жизни, потому что вы – наше будущее», – советует Магомедрасулова.
