Ислам – религия мира и добра. Именно так традиционно презентуют ислам духовные управления мусульман России. Тем не менее проблема терроризма и радикального толкования религии никуда не делась. Наиболее уязвимая категория мусульман – молодежь и люди, недавно принявшие ислам. Если до разгрома «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории России. – «МД») это носило открытый характер: люди переезжали в Сирию и там уже претворяли на практике свои принципы, – сейчас те же процессы радикализации молодежи происходят уже в завуалированном виде. Почему люди предпочитают именно такое понимание религии всем остальным? В чем причина? В бедности? Безграмотности? В отсутствии перспектив реализации своих амбиций? Отвечает кандидат исторических наук, авторитетный специалист в области исламоведения и кавказоведения Ахмет Ярлыкапов.
Причины религиозной фанатичности и терроризма
Фанатичность сама по себе не возникает. Фанатичность не бывает беспричинной. Такого не бывает, что люди просто из-за религиозной фанатичности взяли и поехали воевать.
Возьмем, например, Дагестан. Я проводил очень много интервью с разными людьми. С женщинами, которые вернулись из Сирии, с их родителями, с молодыми людьми, их окружением. Большинство этих людей не вписываются в образ такого типичного террориста. Бедного, необразованного и поэтому такого фанатичного, нет! На самом деле уезжали люди, которые имели университетское образование или учились в вузе. Люди, которые по большому счету имели перспективы в республике. Как семейная пара из Дербента. Мало того, что они учились в университете, у них была трехкомнатная квартира. И родители были такие люди, которые могли обеспечить их дальнейшую судьбу. А они уехали в Сирию. И вот таких историй подавляющее большинство.
Фото: Тимур Абдуллаев / NewsTeam.
Получается, не в бедности причина, не в каких-то проблемах, что люди не могут устроиться и так далее. Вернее, не только в них, не только в этих проблемах. Тем, что приводит в движение протестные настроения, является системный кризис, который охватил Дагестан, Северный Кавказ и в целом Россию.
Что я понимаю под системным кризисом? Это практически тотальная коррупция. Если человек все время сталкивается с коррупцией, даже если у него все хорошо, он имеет университетское образование, он имеет возможность задумываться над тем, что происходит. И он понимает, что все это нехорошо, это неправильно. Коррупция неправильна, неправильно то, что молодой человек упирается в стеклянный потолок и не может дальше расти. Он упирается в то, что, оказывается, есть какие-то этнические ниши. То есть если ты неправильной национальности, ты не можешь здесь расти.
И масса вот таких проблем, которые, может быть, этих молодых людей, которые уехали в Сирию, и не касаются напрямую. Но они понимают, что это плохо, что это системный кризис и его надо преодолеть. Они понимают неправильность ситуации, но что делать дальше? Здесь уже наступает ступор, получается, что у людей нет правильных, нормальных ориентиров. Вот здесь подключаются те, кто им предлагает простые решения. И говорят: «Вот надо поехать и построить мировой халифат, и тогда все проблемы решатся. Или нам надо здесь прямо сейчас установить шариат». Предлагающие простые решения просто пользуются системным кризисом.
В то же время в обществе появились грамотные, успешные, но при этом рефлексирующие над тем, что происходит вокруг, и ищущие решения молодые люди. Чтобы эти люди находили другие решения, с ними нужно работать.
Многих мы, к сожалению, упустили. Тысячи были сожжены в горниле этой войны. Абсолютно бесполезной, абсолютно беспощадной и абсолютно вредной как для мировой уммы в целом, так и для России в частности. Тысячи молодых перспективных людей, которые могли бы принести своей родине огромную пользу.
Как бороться против роста экстремистских настроений в обществе
Сейчас, когда в Сирии придавили «Исламское государство», может, потенциальных террористов и не слишком много, но системный кризис никуда не делся. И эти протестные настроения никуда не делись, вот в чем проблема.
В первую очередь надо заниматься молодежью. Надо понять, наконец-то, что эти люди думающие. Это усложняет задачу, делает работу с ними более трудной, но кто сказал, что будет легко? Надо с этими людьми работать, нужна адресная работа. Необходимо это понимать четко, потому что во многих случаях даже понимания нет.
Ну что у нас? Коррумпирована вся система, и, соответственно, получается, что система силовых органов бьет по всем. Это неправильно. Если работать по-умному, надо делать так, чтобы бить никого не приходилось. И нужно предлагать людям альтернативные пути решения проблем. Объяснять, что им предлагают террористы.
Да, это простые решения, но абсолютно не работающие. Они не направлены на построение чего бы то ни было. Опыт показал, что те, кто работал над экспериментом «Исламское государство» в Сирии и Ираке, ничего не построили – не было задачи. При этом забрали огромные людские ресурсы, в том числе и с Северного Кавказа, и из Дагестана в частности.
О практических мерах по борьбе с терроризмом
Надо работать не с помощью каких-то фейков, придуманных формул, а использовать то, что есть. Мы говорим о том, что для многих людей, уехавших из Дагестана, привлекательной стала идея, которую предложило «Исламское государство» так называемое. И мы должны показывать, что здесь есть многое из того, что там обещали, здесь есть возможности осуществить многое из того, что там предлагали. Без всех ужасов войны и террора.
Есть очень сильное мусульманское сообщество в Дагестане, есть разнообразные взгляды на религию. И вот с этим плюрализмом в Дагестане, с этим внутриконфессиональным разнообразием нужно работать.
В этом смысле есть очень хороший пример – опыт генерала Евкурова в Ингушетии. Он сказал, что необходим диалог внутри мусульманского сообщества. И этот подход мне кажется очень правильным. Другое дело, что, к сожалению, у Евкурова ничего не получилось, позиция муфтията была очень жесткой. И наладить диалог не получилось, а его нужно налаживать. При той мозаичности, в которой находится мусульманское сообщество в России в целом, без внутриконфессионального диалога никуда не деться.
В значительной мере путь в террористы – это путь из невежества. Люди, находящиеся в начале становления своей исламской идентичности, становятся легкой добычей для вербовщиков. Салафита при условии, что он достаточно образован, трудно будет обмануть, как и суфия.
И здесь в значительной степени проблема в недостаточном исламском просвещении. Нужно сделать так, чтобы у людей были основы знаний в своей религии, чтобы их было тяжело увести в сторону.
Про политический климат в Дагестане
Этот момент действительно судьбоносный для Дагестана. В республике, может и не впервые, стали открыто говорить, что есть системный кризис, но впервые начали разбираться с элементами этого системного кризиса, например, с коррупцией.
Фото: Тимур Абдуллаев / NewsTeam.
Но это требует систематических мер. Хотелось бы, чтобы новые власти не ограничивались тем, что сейчас сделано. Для того чтобы справиться с системным кризисом, надо с ним системно работать. Насколько крутым будет этот поворот в текущей повестке, это еще вопрос. И очень многое зависит от решимости, от того, насколько те, кто проводит эти реформы, смогут объяснить людям в Дагестане, что все это – хоть и очень болезненно, но очень нужно.
Ингушский протест показал, что с людьми надо работать. Людям всегда нужно объяснять, что происходит, что делается в их регионе. Власть просто должна, обязана отчитываться перед людьми, потому что люди – основа власти, люди дают налоги, на которые существует власть.
Есть ли польза от молодежных патриотических организаций
Молодому человеку не интересно участвовать в общественной жизни какой-либо организации на голом энтузиазме. У него другие потребности, он хочет реализоваться в этой жизни. Даже если пытаться работать с ними посредством молодежных организаций, надо сделать так, чтобы эти организации давали некий толчок молодым людям в жизни. Как, например, была в Советском Союзе организация ВЛКСМ. Он давал толчок молодежи в той системе, у людей была заинтересованность. Если же предлагать им только голый патриотизм, то это будет иметь обратный эффект. И, соответственно, это даст дополнительные возможности вербовщикам для завлечения молодежи тем, что ее на самом деле интересует.
Фото: Тимур Абдуллаев / NewsTeam.
О политике Китая по отношению к уйгурам
Мне кажется, что Китай допускает очень серьезную ошибку. Все, что связано с религией, как показал опыт Советского Союза, тотальному контролю не поддается. Мне кажется, путь таких репрессий – это тупиковый путь. И любое давление вызывает ответную реакцию. И такая реакция в уйгурском сообществе зреет.
Мне кажется, Китай идет не к успокоению, а к тому, что серия кровавых восстаний будет продолжаться. Опыт Советского Союза их ничему не научил. Другое дело, что уйгуры даже в Синьцзяно-Уйгурском автономном округе – уже национальное меньшинство. И перспективы каких-либо выступлений среди уйгуров очень пессимистичны.
Об объявленной Китаем пятилетке по китаизации ислама
Китайцы-мусульмане называются «хуэй». «Дунгане» в Средней Азии – те самые китайцы-мусульмане. Это пример «китаизации» ислама. И проводить какие-то мероприятия по дополнительной китаизации я считаю абсурдом. Потому что ислам – мировая религия – и без того имеет локальные особенности, в том числе и в Китае. И производить какие-то дополнительные действия означает наступать на универсальные черты ислама. Мусульмане одинаковы в этой сердцевине, они могут отличаться культурно в зависимости от регионов. И вот наступление на эту сердцевину тоже может вызвать отторжение и очень серьезный протест.
md-gazeta.ru
