Природа экстремизма, терроризма многолика, и распознать признаки смертоносных явлений не так просто, потому что слишком завуалированы тончайшие механизмы обработки сознания, отработаны технологии по психологической атаке молодого поколения. Впервые столкнувшись с необъяснимыми явлениями в начале 1990-х, правоохранительные органы оказались перед трудной задачей, пытаясь разобраться с управляемыми извне виртуальными вербовочными механизмами.
Со временем, научившись управляться с «агентами влияния», органы начали привлекать к совместной работе школы, вузы, общественные организации. И не ошиблись. Осознание надвигающейся опасности заставило общество понять, что бороться со страшным явлением необходимо всем миром. Горькие уроки пошли на пользу, заставив дагестанцев идти на контакт с АТК, не скрывать того, что происходит в семьях. Люди стали обращаться за помощью к тем, кто знает, как противостоять массированным атакам в надежно укрытых от посторонних взглядов порталах, попадая в которые, подростки оказывались в иррациональном мире, откуда не было выхода.
Так каков же дальнейший сценарий развития событий? Об этом мы говорим с членом Общественной палаты республики трех созывов, членом Комиссии по экономическому развитию Вагабом Казибековым.
– Вагаб Гаджиевич, вы ведь не просто общественник, вы много лет руководили Рутульским районом. И это были не самые легкие для республики годы, когда получили развитие экстремизм, терроризм.
– Много жизней было загублено в те страшные времена. Сколько дагестанцев, взяв в руки оружие, начали борьбу со своими единоверцами, земляками, враз оказавшимися для них чужими, оторванными от представлений пропагандистских лозунгов лжепророков. Да, сегодня ситуация иная. Но тешить себя мыслью, что серьезная проблема до конца решена, было бы наивно. Слишком велика сила международного терроризма, цепко следящего за развитием событий в Северо-Кавказском регионе. И ждать сиюминутных результатов не приходится.
В самые суровые постперестроечные годы нам многое пришлось пересмотреть в собственной жизни, убедиться в том, как меняется социальный, психологический фон республики. И насколько опасны стремительно наступающие негативные процессы, влияющие в первую очередь на молодое поколение. Не хочу вдаваться в подробности, но именно в те годы во многом определяющую роль сыграли обнищание общества, навалившиеся на республику социальные проблемы, общая стагнация экономики. Этим не замедлили воспользоваться мировые спецслужбы, целью которых была дестабилизация в стране, в частности в СКФО, что повлекло усиление протестных настроений, подтачивающих устои российской государственности.
У меня до сих пор в памяти разговор с моим земляком, оказавшимся в числе членов экстремистских организаций. Поводом для его ухода в лес стал банальный случай, когда его деда продержали несколько суток на одном из блок-постов, потому что у того не было документов. Тогда молодой человек ушел в себя, копя обиды на власть. А тут подвернулись сочувствующие, умело и доходчиво развившие тему социального неравенства, пробудив в молодом человеке гипертрофированное чувство собственного достоинства. Вот так парень попал в беду, из которой пришлось его потом вызволять.
Тогда, в 1990-е, мы и представить себе не могли такого масштабного разгула преступности, экстремизма и терроризма. Это были тяжелые для республики годы. Многое делалось скорее по наитию, чем осознанно. Слишком многое оказалось неправдоподобно жестоким, непримиримым, отторгающим закон. А работа в правоохранительных органах напоминала жесткий детектив с сюжетом, где смерть не понарошку, а настоящая, реальная, приводила к гибели сотрудников МВД РД. Тогда любая публикация в СМИ могла стать детонатором и закончиться серьезным конфликтом.
Все происходило столь стремительно, что ситуация менялась каждый день. Именно тогда всерьез заговорили о религиозно-политическом экстремизме. А в неправедной войне погибали не только дагестанские милиционеры, но и религиозные деятели, осмелившиеся говорить о традиционном исламе. Нам приходилось осваивать специальные термины – внедрение, вербовка, привыкать к повседневной тяжелой работе, сводкам новостей об очередном взрыве. Что было делать? Приходилось говорить с людьми, выпускать пар, останавливать горячие головы.
– Как тогда, так и теперь многое зависит от местной власти…
– Не могу с вами не согласиться. Именно власть на местах, особенно в высокогорных районах, должна уделять особое внимание антитеррору, стабильности, создавать условия для молодежи, строить спортзалы, дома культуры, поддерживать молодежное предпринимательство. И там, где успешно реализуются федеральные, республиканские программы, статистика антитеррора минимальная.
Другое дело, если район, прикрываясь обязательной отчетностью на бумаге, отделывается формальными, для галочки, мероприятиями. Здесь люди живут скорее по инерции, у них нет будущего, нет стабильности, постоянной работы. И тогда они покидают родной очаг, близких, уезжают из республики в более благополучные регионы, забирая семьи. А нам сегодня крайне необходима талантливая молодежь, на которую мы могли бы рассчитывать на ближайшие десятилетия.
Власть должна понимать, что одними увещеваниями проблему эту не решить, должны работать «социальные лифты». Прекрасно, что заработала кадровая программа «Наш Дагестан» и ее призеры заняли ключевые должности в республиканских ведомствах. Но работа эта должна носить последовательный характер, надо выявлять перспективную молодежь на начальном этапе, начиная со школы, вуза, где формируются будущие управленцы. Заметьте, где много работы, интересной, хорошо оплачиваемой, там и речи нет о протестных настроениях, экстремизме, терроризме. А это показатель успешности самой власти, ее эффективности как на местах, так и на республиканском уровне. Главное, чтобы люди верили власти, отождествляли ее с собой. Тогда многое мы сумеем преодолеть и выстоять.
– Насколько, с вашей точки зрения, эффективны общественные организации, и находятся ли они в одной упряжке с властью?
– В идеале так и должно быть. Но на деле нам, общественникам, хотелось бы большего взаимодействия с властью. Я говорю о той совместной работе, которая бы носила постоянно действующий характер, поскольку сегодня на общественников возлагаются большие надежды. Власть видит в нас партнеров. И это логично. Значит, мы должны работать в одной связке. И не только увеличивая количество социально ориентированных общественных организаций, но и развивая институты гражданского общества, вместе преодолевая такие явления, как коррупция, экстремизм, подтягивая молодежь к общественной работе, отвлекая ее от тех, кто пытается дестабилизировать обстановку.
На самом деле экстремизм, терроризм создают серьезные проблемы человечеству. И бороться с ними можно, лишь привлекая общественные, властные институты, сотрудничая с правоохранительными органами. Да, в каждом муниципалитете работают комиссии по АТК, и они выполняют важную работу по противодействию этим явлениям. Но если вы спросите меня, какой механизм наиболее эффективен в борьбе с этим злом, то я отвечу, что в глобализационный век уберечь молодое поколение от участия в террористических организациях, в той же запрещенной в нашей стране организации ИГИЛ, сможет лишь традиционная семья. Только ближний круг способен подготовить подрастающее поколение к будущей жизни. Ведь сегодня мир так многообразен, в нем столько искушений, молодого человека ждет столько испытаний, что к этому его необходимо готовить. Молодежи надо объяснять, что таит в себе поначалу кажущийся романтическим, но затем оборачивающийся страшной правдой уход в мир, далекий от того, в котором должна проживаться человеческая жизнь, – от семьи, детей, дерева, которое должен вырастить каждый из нас.
Автор: Айшат Тажудинова
dagpravda.ru
