Вопросы противодействия экстремизму, терроризму пересекаются со множеством проблем, в том числе в молодежной среде. Она, молодежь, на протяжении ряда лет пребывала под колпаком идеологов халифата, оказавшись в духовном вакууме, попадала под влияние виртуальных вербовщиков, с завидной последовательностью рекрутирующих покорных воинов, готовых выступить под черным флагом. Власть, обходясь ни к чему не обязывающей риторикой, решала проблему силовым путем. И проигрывала…
Нельзя сказать, что в этой виртуальной войне мы ничему не научились. Но, надо признать, что перманентная война шла с переменным успехом, требуя не просто политической зрелости, но и опыта участия в диалоге с теми, кто оказался втянутым в жесточайшую идеологическую бойню, кто балансировал между миром и войной, искренне полагая, что искусственно созданное «государство» – матрица кровавой коммерческой войны за сферы влияния – и есть то истинное, что провозглашает чистоту ислама, равные отношения между людьми. Экспертное сообщество убеждено, что стандартными формулировками здесь не обойтись. Эта работа требует отдачи, твердой позиции, умения быть прозорливее и умнее своих врагов, с беспощадной жестокостью ведущих идеологическую войну.
Журналисты остаются на переднем крае, вызывая огонь на себя. В них видят главного врага те, кто скрывается под личиной борцов за чистый ислам, кто призывает к сопротивлению власти, кто заманивает в жестокую действительность неуверенных, заблудших, потерявших веру в себя. Точно бить по цели – главная задача журналистского цеха, считает российский эксперт Елена Дорошенко. Она вместе с дагестанскими журналистами, испытавшими на себе тяготы информационных войн, тяжесть массированной психологической атаки на сознание, потерявшими немало своих друзей в этой необъявленной войне, попыталась найти ответы на вопросы, волнующие общество. Можем ли мы, сломив ИГИЛ (запрещенная в России организация) в Сирии, праздновать победу? – задается она вопросом. Отнюдь. Война, еще более ожесточенная, продолжается, переходя в виртуальную плоскость, что по силе воздействия страшнее, чем боевые действия с использованием даже самого современного оружия.
Частично утратив контроль, псевдохалифат перемещается по миру, кочуя с одной территории на другую, превращая страны Ближнего Востока в очаги напряженности. Усилия радикалов, распространяющих повсюду псевдорелигиозные идеи, оказывают давление на информационную, медийную среду. И делают они это последовательно, настойчиво, применяя все более новые технологии. Эксперт считает, что нарративы – своеобразный строительный материал для формирования общественного мнения, их умело используют в той социальной среде, в которой пребывает молодое поколение, не сумевшее реализовать себя.
Ты обретешь вечный рай, бессмертие, если встанешь в наши ряды уничтожающих неверных, начнешь бороться за чистый ислам, ты станешь мучеником, но тебе воздастся в другой жизни, вещают идеологи псевдоислама. И при всей примитивности подобной риторики, субъективной позиции можно констатировать определенную притягательность таких идеологических лозунгов для части рекрутируемых. Собственно, и в обыденной жизни дагестанцам приходится сталкиваться с определением «свой-чужой». Эта маркировка определяет поведение человека, испытывающего на себе силу зомбирования, логику вербовщиков. Подобная стилизация «объективной» действительности получает заметную оценочную окраску, считает эксперт, это происходит за счет прямого авторского комментирования, выстраивая таким образом подход к нейтральной информации, чтобы человек смог додумать, уверенный в том, что это его собственные умозаключения. «Адаптированная версия», уверена эксперт, кажется более привлекательной, чем исходные данные, убаюкивая рекрутируемого псевдориторикой, определением «кому война – кому мать родна» или, что еще хуже, превращая террориста в «борца за свободу и справедливость». Еще один знаковый элемент – граффити, его использует ИГИЛ, взяв на вооружение эффективную символику.
Нарративы не требуют особых затрат, признает эксперт, их универсальность позволяет распространяться с невероятной силой — от граффити до соцсетей. И это дает возможность практически беспрепятственно использовать виртуальный ресурс. В итоге «авторская позиция превращается в официальную версию». В этом-то все и дело, когда истинное подменяется фальшивкой, а псевдорелигиозная идея признается истинным исламом. Углубляясь в игиловские дебри, эксперт выводит простую и ясную формулу: основной нарратив ИГИЛ – построение религиозного государства в условиях конца света. Таким образом, создавая такую логическую структуру, идеология псевдохалифата пытается навязать эту жесткую конструкцию всему миру, приучая к мысли, что покорение мира – его конечная цель. И предлагают все атрибуты государственности – от паспорта до валюты, золотого динара, который «ходит» по всему миру.
К чему призывает эксперт? Противостоять легитимизации смертоносного сообщества, распространяющегося по всему миру, возможно, привлекая внимание свидетельствами жертв и бывших боевиков ИГИЛ, противоречиями между обещаниями и действиями террористического государства, используя пропагандистский фасад и реальность, развенчивая «истинный ислам», «пророчества» и «апокалипсис».
Если же попытаться переложить существующую реальность на дагестанскую основу, используя опыт борьбы с экстремизмом и терроризмом, то стоит напомнить, что еще более важной остается живая работа с конкретной личностью. Человеческий фактор – спасительная соломинка, уцепившись за которую необходимо остановить смертоносную эпидемию, создав пояс безопасности, оказывая реальную помощь правоохранительным органам там, где местная власть проигрывает, теряя молодежь, среднее поколение. В этой войне победит тот, кто точно и ясно представляет угрозу, с которой нужно бороться сообща, всем миром… И это истина, не требующая доказательств.
Автор: Айшат Тажудинова
dagpravda.ru
